Пиар
Мн нравится!!В особенности сам Гарри))))Рон прикольный))и Гермиона тож)))))Моя любимая часть эт "Кубок огня"))

Воть фото)))У мну тока 2 фотки))

О... ну, как и Билана, так и Поттера,я - БЫВШАЯ фанатка)))
Билана я и сейчас слушаю, так же, как и фильмы с Дэниелом люблю) Вот, кстати, только сейчас по TV "Узника Азкабана" смотрела)

Да, да, да)))

Да, у меня тоже висел) Огромный такой... но пришло время и я сняла)
...и... вот, только секасом я не считаю... он какой-то смазливый. Иными словами, немного ЛОХ)

Автор Гарри Поттера, Дж.К. Роулинг, дала интервью испаноязычной газете El Pais. В этом интервью писательница рассказывает о своих книгах, о литературных героях и их реальных прототипах, о вдохновении и даже о выборах Президента США, которые уже не за горами. Добровольцы с ресурса TLC перевели интервью с испанского на английский – а мы, соответственно, представляем его вам. Ниже приводится полный текст интервью, записанного в первых числах февраля в Эдинбурге.

«Стать невидимкой... Лучшего и представить себе нельзя....»

Дж.К. Роулинг или Джо, как называют её друзья, выглядит в точности как придуманный ею персонаж, Гарри Поттер: она смотрит на мир чуть испуганно, но одновременно кажется счастливой. Она написала первую книгу потому что не могла иначе, и не останавливалась до тех пор, пока не закончила седьмую и последнюю часть саги, не делая перерывов и даже не задумываясь о том, скольких читателей – детей, подростков, взрослых – увлечёт в мир магии и волшебства её история, ставшая возможно самой популярной книгой всех времён.

Гарри Поттер – её герой: в далеком прошлом он спас Джо, так что теперь, когда пришла пора прощаться, она не представляет себе жизни без него. Именно так она сказала в этот вторник, в единственном интервью, данном испаноязычным средствам массовой информации.

Мы привезли ей австрийский сыр, чтобы напомнить о присуждённой ей награде “Príncipe de Asturias de la Concordia”, и горячие приветы от представителей фонда, основавшего эту премию.

В своих предыдущих интервью она не раз упоминала ещё одного «отшельника» от литературы – Френсиса Скотта Фицджеральда. Нам показалось, что было бы неплохо начать наш разговор в том же ключе, обсудить темы одиночества и смерти, которые красной нитью проходят сквозь сюжеты книг о Гарри Поттере, которого можно, наверное, назвать alter ego писательницы.

- Вы часто упоминаете Скотта Фицджералльда, человека довольно мрачного.
- Да, я считаю, что Фицджеральд – яркий пример писателя, чей природный дар и талант не могли не проявиться в творчестве, но эта же жажда творчества шла вразрез с его социальной жизнью. Я упоминала о нём потому, что в наши дни средства массовой информации настолько глубоко проникли во все аспекты жизни общества, что кажется, будто существуют некие обязательства, принуждающие писателя быть светской персоной. В моём случае это выражается в том, что люди думают, что раз уж я известный автор, то обязательно должна давать интервью и появляться на фотографиях в глянцевых журналах. Люди ждут, что писатель обязательно будет мелькать в различных телепередачах - более того, будет получать удовольствие от превращения в шоумена, в популярную личность. Но я так не могу. Я от природы не наделена соответствующими качествами, мне куда больше нравится уединение.

- Интересно получается, довольно часто в ГП – более всего в последних книгах – тоже звучат темы одиночества и тоски, характерные для произведений Фицджеральда.
- Несомненно. Это печаль, рождённая горем. А горе Фицджеральду причиняли две вещи: его же собственное литературное дарование с одной стороны и личная жизнь, которую без преувеличения можно назвать катастрофой, с другой. Такое кого угодно доведёт до алкоголизма.

- Люди наиболее ранимы в ранней юности, на рубеже между детством и отрочеством, в это время нас преследуют внутренние демоны, от которых не все потом могут избавиться даже к старости.
- Да, мне кажется, в отрочестве смерть ощущается острее, чем в любом другом возрасте. Подросткам часто кажется, будто жизнь их настолько тяжела, что смерть – это единственный выход из создавшейся ситуации. Люди в этом возрасте особенно хрупки. У нас в Англии вообще принято относиться к молодым людям, к подросткам, с опаской. Но это неправильно, так быть не должно. Мы должны защищать их, вместо того чтобы защищать себя от них.

- Давайте поговорим о смерти. В шестой и седьмой частях саги смерть перестаёт быть пустым звуком и становится реальной угрозой, частью повседневной жизни героев.
- Так было задумано изначально, я имею в виду то, что угроза смерти должна была стать вполне реальной. С момента рождения и до тридцать четвёртой главы седьмой книги все ждут от Гарри каких-то необычных душевных качеств, уже хотя бы потому что он должен принять неизбежность собственной гибели. Согласно моему плану, он должен был постоянно сталкиваться со смертью и всякий раз переживать этот опыт заново. Именно Гарри должен был в итоге оказаться со смертью накоротке. Он должен был осознанно принять её, потому что вынужден был наблюдать смерть вблизи, сталкиваться со смертью дорогих ему людей в результате своих собственных действий и как-то жить с этим дальше. Потому-то у героя и возникает чувство одиночества и отчуждения – такова цена, которую ему приходится платить.

- Вы только что упомянули 34-ю главу [в ней Гарри осознаёт, что должен умереть]. Она чем-то похожа на начало книги «Сто лет одиночества» Гарсии Маркеса.
- Это весьма лестный отзыв.

- Это тоже книга об одиночестве и смерти, совсем как у вас... герой Маркеса приходит вместе со своим дедом взглянуть на лёд, а вы отправляете Гарри на свидание со смертью.
- Для меня эта глава – квинтэссенция всех семи книг. Всё, абсолютно всё, о чём я писала, было написано для того чтобы подвести читателя к этому эпизоду, к тому моменту, когда Гарри отправляется в лес. Эту глава была задумана ещё семнадцать лет назад. Это душа всей саги. И для меня это последнее откровение книги. Несмотря на то, что Гарри остаётся в живых, он достигает совершенно особенного состояния, когда полностью принимает собственную смерть. Многие ли люди получили возможность примириться с собственной смертью и жить дальше?

- Это переживание, понятное каждому. Когда мы теряем близких и родных, то задаёмся вопросом – что будет потом, после того как мы перестанем существовать, что нас ждёт дальше?
- Определённо. Меня всегда поражало то, что хотя все мы смертны и знаем об этом, сама смерть кажется нам загадкой. Для нас она остаётся чем-то сокровенным, чем-то, что переживают очень немногие. Однако стоит нам потерять кого-либо из близких, как все иллюзии лопаются, будто мыльный пузырь. Гарри слишком рано осознаёт смерть, задолго до тридцать четвёртой главы. Тут налицо параллели с моей жизнью. Если вы теряете близких (а у меня умерла мама), вы внезапно и со всей неотвратимостью осознаёте, что и вам однажды предстоит уйти. И с этим знанием вам придётся жить.

- Мы живём в непростое время, вы сами говорите об этом в своих книгах, особенно в последней. Как с этим справляетесь?
- Нужно верить в человеческую доброту. Я думаю, что люди по природе своей добры. Если же говорить конкретно, то в последнее время очень пристально слежу за политической ситуацией в Америке. Особенно меня волнуют предстоящие президентские выборы. Потому что они сильно повлияют на политическую ситуацию в мире вообще. Согласитесь – и ваша страна и моя в последние несколько лет испытывали сильное влияние США в политической сфере.

- Что бы вы сделали, будь у вас волшебная палочка?
- Я бы хотела видеть в Белом Доме представителя демократической партии. Мне жаль, что Клинтон и Обама соперники, потому что оба они выдающиеся личности.

- Утром, входя в отель, мы видели вас с газетой The Times в руках, а на первой странице была фотография плачущей Хилари.
- Всего лишь одна слезинка. Разве она не может проявить чувства, если случай соответствует? В конце концов, мир большой политики жесток, особенно по отношению к женщинам. Если ты не позволяешь себе плакать, на тебя вешают ярлык «стерва». А если плачешь – то считают слабой. Это непросто. С другой стороны, все люди плачут, это естественно.

- Одиночество, смерть. Мы говорим о тёмной стороне жизни. Лучшие образчики литературы описывают именно эту сторону.
- По-моему, ещё Толкин сказал, что все важные книги в истории человечества рассказывали о смерти. Это не лишено смысла, потому что смерти не избежит никто, и мы должны быть к этому готовы. Всё, что мы делаем в жизни, имеет цель избежать смерти.

- Вы однажды сказали, что существование души человека не подлежит сомнению.
- Да, это действительно так. Но я также говорила, что испытываю определённые сомнения в некоторых вопросах, касающихся религии. Религия мне близка, но в то же время я ощущаю некоторую неуверенность. Более того, я живу в состоянии постоянного духовного поиска. Но в бессмертную душу верю безоговорочно. И эта вера нашла отражение в моей последней книге.

- Что делает вас счастливой?
- Семья и работа, конечно. Мне так повезло с семьёй... дети для меня самое важное в жизни. Хотя совместить материнство и работу писателя не так-то просто.

- Готовясь к этому интервью, я спросил испанского сценариста Рафаэля Аскону, какой вопрос следует вам задать. Он ответил – поинтересуйтесь у моей племянницы Сары, которой сейчас шесть лет и которая обожает Гарри Поттера.
- Какая прелесть!

- Но вы же сами постоянно твердите, что ваши книги не стоит давать детям младше семи лет.
- Ну, когда моя старшая дочь начала их читать, ей тоже было шесть. Я всегда знала, чем закончится история Гарри, так что да, я думаю, что шестилетний ребёнок вполне способен понять первую книгу [Гарри Поттер и Философский камень] несмотря на то, что последняя часть саги очень печальна. Хотя на мой взгляд, тяжелее всего читать пятую книгу, потому что там герои почти теряют надежду, а общий тон повествования становится особенно мрачным. Думаю, именно поэтому книга нравится людям меньше всего. Хотя находятся среди читателей те, кто предпочитает пятую книгу прочим, впрочем, таких меньшинство. В общем, пятая, шестая и седьмая части точно не предназначены для шестилетних детишек.

- А на какого читателя вы ориентировались, когда писали первую книгу?
- Сложный вопрос. Я назвала её детской книгой, потому что главным героем сделал ребёнка. Но этот ребёнок всегда хотел поскорее вырасти. А в последней части саги он уже мужчина, пусть и совсем молодой. Это необычно для детской книги: главный герой растёт и взрослеет на глазах у читателя. Поэтому я безумно рада тому, что люди продолжают читать и любить мои книги. Они сами растут вместе с Гарри Поттером. Но вот уж на кого я совсем не рассчитывала, так это на взрослых.

- Питер Мейер, редактор, человек, первым заговоривший о Гарри Поттере в Испании, сказал, что основным залогом успеха всей серии стало именно то, что книги понравились взрослой аудитории.
- Да, это нечто невероятное. Я только сейчас начала осознавать масштаб всего случившегося. Десять лет я не позволяла себе задуматься об этом. Наверное, во мне говорили защитные инстинкты. Очень тяжело жить под таким давлением, так что я предпочитала прятать голову в песок. И после выхода каждой последующей части я старалась ни в коем случае не читать отзывы и критику.

- Действительно, не читали?
- Да. В процессе работы очень важно не знать, что говорят о вас критики. Я писала, что хотела. Когда закончила седьмую книгу, то была уверена, что она лучшая во всей серии. Именно её я хотела написать всё это время, и осталась ей по-настоящему довольна. Но даже если бы я читала все эти обзоры и рецензии, что бы мне это дало? Книга дописана, изменять что-либо поздно. Зато теперь я могу оглянуться на пройденный путь. И вы знаете, произошло именно то, о чём вы говорили: взрослые начали читать мои книги своим детям, а потом продолжили – но уже для себя. Для писателя нет высшей награды, чем услышать, что их произведения читают всей семьёй, от мала до велика, все вместе. А такое я слышала не раз. Семьи собирались, чтобы прочесть одну главу, а спустя какое-то время – ещё раз, чтобы прочесть следующую. Невероятно, правда? Многие рассказывали мне о таких вот семейных вечерах с моими книгами, и для меня подобная отдача очень важна. Получается, что мои книги объединяют людей.

- А вы читали свои книги Джессике?
- Джессике сейчас четырнадцать, и у Гарри нет более преданного фаната, чем она.

- Что она вам сказала, дочитав сагу?
- О многих эпизодах она спрашивала, почему я написала именно так, а не иначе. А я отвечала, что так просто должно было быть. Да, иногда нужно отвечать именно так, потому что есть в книгах вещи, которые прописываются согласно законам жанра, это своего рода литературные механизмы, кирпичики, из которых строится сюжет. Хотя иногда бывает сложно объяснить процесс написания книги. Просто вот так уж оно написалось. Иногда эпизод приходил мне в голову целиком, словно кто-то придумывал за меня.

- И кто – или что – это было?
- На этот вопрос можно ответить по-разному. Можно сказать так: «Я сама. Мне подсказывало моё подсознание». И это было бы правдой, потому что всё, что я пишу, возникает из бессознательного: оно вбирает в себя все мои поступки, память о людях, которых я когда-либо встречала, - всё это хранится где-то в потайных уголках нашего подсознания. Или я могла бы сказать, что это была Муза, потому что это значит, что писатель сам не знает, откуда что взялось в его тексте, или по крайней мере, не совсем понимает природу творчества. Знаю, это уже набило оскомину – особенно когда речь заходит о Гарри Поттере – но тут точно не обошлось без волшебства.

- Вы, кажется, имеете в виду то же, что и Хуан Рульфо, который написал своего «Педро Парамо» потому что не сумел отыскать его на книжной полке.
- Обожаю эту историю. И в моём случае так оно и было: я писала не то, что хотела, а то, что должна была написать именно в тот момент времени.

- Литература спасает людей, или по крайней мере помогает им жить. Как повлияли на вас книги, которые вы написали?
- Скажу так: я до сих пор жива благодаря тому, что написала ту самую первую книгу. Мне всё время твердят, что я создала придуманный мир, но это и был мой способ ненадолго уйти от реальности. Да, это правда – это выдуманная вселенная, вся, до последней запятой. Но не потому, что в ней существует магия, а потому, что все писатели выдумывают собственный мир, отличный от реального. Впрочем, я писала не только для того, чтобы отвлечься от своих проблем. Это была ещё и попытка разобраться в вопросах, которые меня волновали. Скажем, такие понятия как любовь, потеря, разлука, смерть... все они наши отражение в первой книге.

- Что ещё дала вам первая книга?
- Она определила моё место в мире литературы. Она приучила меня к порядку, с её помощью я определила свои цели на будущее, благодаря ей у меня появились определённые амбиции. Хотя тогда они не шли дальше публикации первой части.

- Как вы восприняли публикацию первой вашей книги?
- На моих глазах воплощалась в жизнь мечта. Это был совершенно особый момент в моей жизни. Я просто не могла поверить, что всё происходит на самом деле, впечатление было такое, будто всё происходит не со мной. И в то же время почти сразу же у меня появилось чувство, словно сзади на меня накатывает разогнавшийся поезд – как в мультике. Я подумала: «Что со мной происходит?» Три месяца спустя мне выдали аванс – колоссальную сумму по моим тогдашним меркам. Я жила в съёмной квартире, и далеко не всегда была уверена в завтрашнем дне, не говоря уж о том, чтобы откладывать какие-то деньги. Даже одежду носила с чужого плеча. В общем, денег мне вечно не хватало, а тут на меня обрушилось такое богатство. Я всю ночь не сомкнула глаз. А на следующий день появились журналисты и вручили мне престижную премию. Потом позвонили из The Sun – они пожелали приобрести права на мою биографию. В общем, с тех пор журналисты так и не оставляли меня в покое. И знаете что: тогда это меня здорово перепугало.

- Вы и сейчас боитесь журналистов?
- Нет, сейчас уже не боюсь. Более того, помню пару репортёров, которые заметили, что я нервничаю и пугаюсь и очень помогли мне. Один из них объяснил мне, что я имею полное право защищать дочь от представителей прессы - я ведь отказывалась брать её с собой на интервью и пресс-конференции и запрещала её фотографировать. Это были наши, английские журналисты. Вот так обстоят дела.

- В ваших книгах много деталей, так или иначе важных для вас лично.
- Да, водится за мной такое: если мне нужна дата или число, я использую даты и числа своей собственной биографии. Не знаю, почему так получается, но такой уж у меня пунктик. Например, Гарри родился в один день со мной. И прочие цифры и даты в книге тоже связаны с моим прошлым.

- Вас повергла в транс публикация первой книги. Как же вы справились с успехом, со знанием того, что миллионы людей ждут вашей следующей работы?
- Я тогда запретила себе думать об этом. Конечно, нельзя полностью отгородиться от мира, и какие-то слухи до меня всё-таки доходили – особенно когда я писала пятую книгу. И это давление извне отразилось на тексте – думаю, вы сами заметили.

- Как это произошло?
- К моменту выхода четвёртой части сил у меня оставалось немного. Я себя чувствовала как выжатый лимон, поскольку писала по книге в год четыре года подряд, а вдобавок мне нужно было воспитывать дочь без няни и вообще без какой-либо помощи со стороны. Буквально замучила себя до полусмерти. Вот тогда мне и пришло в голову, что я просто не выдержу больше такой гонки неизвестно за чем, нужно остановиться и передохнуть. Я сказала редактору, что либо он даст мне отдых, либо я не напишу больше ни строчки. Тогда же я встретила своего второго мужа.

- Вы – Гарри Поттер. Сами же говорите: «Гарри принадлежит мне». Вы всегда знали, чем закончится его история? Планировали ли вы написать именно семь книг?
- Да, я всегда знала, что случится в конце. Я набросала основной сюжет саги вчерне ещё до того как села за первую книгу – конечно, без деталей, но финал продумала уже тогда. И история действительно закончена, как бы ни были недовольны фанаты. К ней нет возврата. Гарри прошёл свой путь до конца. Вот только мне было очень тяжело поставить последнюю точку. Словно уходила частичка меня самой.

- Последняя строка очень трогательна: «Шрам не беспокоил Гарри уже девятнадцать лет».
- Это символично. Мы всё время убеждаем себя, что время лечит даже самые глубокие раны. Но ведь это не так. Есть раны, которые не заживут никогда. Например, смерть любимого человека.

- Вы также писали: «Гарри Поттер, мальчик, который выжил». Учителя говорят – и повторяют при этом ваши слова – что он выжил благодаря глубочайшей вере в свои принципы, и именно благодаря этой вере смог победить Волдеморта. Вы тоже умеете так верить?
- Я бы сказала, да – потому что верю в героев и в победу добра. На одном сайте я прочла: «Нельзя сказать, что герой более храбр, чем обычные люди – просто он храбр на пять минут дольше их»... Это – о Гарри.

- Почти в каждой книге провозглашается, что человек не пропадёт, если у него есть друзья. Но история Гарри – это история одиночества.
- Полностью с вами согласна. Я наделила Гарри собственными недостатками, в частности он часто замыкается в себе, прячется, словно улитка в раковину, и не важно, радуется он при этом или грустит. Я страдаю тем же, хоть и понимаю, что это неправильно. Потому и «отдала» Гарри это своё качество. Хотя, я думаю, это качество героя – ведь именно благодаря этому свойству души он предпочитает действовать один, не подвергая опасности друзей.

- Гарри – ваш герой?
- Да. Впрочем, если говорить о героях вообще, то мой герой скорее Роберт Ф. Кеннеди. Я придумала мальчика, который пытается поступать так, как подсказывает ему совесть, который умеет видеть в жизни добро несмотря на то, что сам при этом может пострадать. Он всегда искренен и предан своим друзьям, а для меня в этом и заключается героизм.

- Люди часто обращают внимание на цифры, но редко видят за цифрами живого человека. Такое впечатление, что вас представляют этакой волшебницей, почти как Гарри Поттер.
- Да, к сожалению, тут вы правы. Вопрос о власти вообще очень интересен – ну какой властью я обладаю сейчас? Когда я вижу собственное имя в списках влиятельных людей, что к счастью случается не слишком часто, то невольно задумываюсь над этим. Власть и влияние меня не привлекают, да я и не обладаю ими. Но да, я обеспеченная женщина. Я заработала много денег, и благодарна судьбе за это. Так получилось. Когда ко мне подходят и спрашивают, сколько я «стою»... Ко мне как-то на улице подошла женщина и спросила, не я ли та самая Дж.К. Роулинг. Я ответила, что да, это я. Тогда она сказала: «Вы честно заработали свои деньги, все – до последнего пенни». Не думаю, что она подразумевала именно деньги, но когда кто-то говорит вам такое, это очень приятно. Впрочем, сейчас деньги действительно правят миром, люди слепо гонятся за богатством и даже составляют многочисленные списки самых состоятельных сограждан – из тех, кому за сорок, или из тех, кому ещё нет сорока (я со своими сорока двумя в эту категорию уже не попадаю)... в общем, деньги сводят людей с ума. Не знаю, может, у вас в Испании всё иначе.

- Представьте себе, что было бы, если бы вы могли стать невидимкой.
- Стать невидимкой? Лучшего и представить себе нельзя....

- Вы счастливы?
- Гораздо счастливее, чем была когда-то.

- От чего вам удалось благополучно избавиться?
- Мне нравится осознавать свой возраст и принимать себя такой, какая я есть – и понимать, кто я такая. Между двадцатью и тридцатью годами я пережила очень сложное время. Думаю, не я одна, то же самое могут сказать многие – просто по каким-либо причинам не говорят. Я совершила массу ошибок, кое-какие привели к очень серьёзным последствиям. Сейчас я чувствую себя куда увереннее.

- Фантазии, выраженные на страницах книги, формируют характер.
- Да, это действительно так. Людям нужны фантазии и сказки. Мы жить не можем без тайн и загадок. Сэр Фрэнк Фрейзер сказал, что в любой религии человек полностью зависит от воли Бога, но когда речь заходит о магии, человек зависит только от себя самого, что и позволяет нам определить границы наших возможностей. Таким образом магия – это идеальное существование. Магия определяет всю жизнь человека, в шестой книге Премьер-министр говорит: «Вы можете совершать чудеса! Значит справитесь с любой проблемой». А министр ему отвечает: «Да, но проблема в том, что другая сторона тоже может творить чудеса». Нам нужно волшебство, и я готова отстаивать эту точку зрения до конца. Магия составляет очень важную часть литературы, и поэтому она бессмертна.

- В одном эпизоде Гарри спрашивает у Дамблдора: «Происходит ли всё это на самом деле? Или это плод моего воображения?»
- А Дамблдор отвечает: «Конечно, это плод твоего воображения. Но это не делает происходящее менее реальным». Этот диалог – ключ ко всему. Я семнадцать лет ждала возможности наконец написать эти строки. Да, именно так. Все семь книг написаны ради двух коротких строк. Ради того, чтобы Гарри пошёл в лес – и ради этого самого диалога.

- Но иногда Гарри приходится возвращаться в реальный мир.
- Конечно. Разделение жизни на светлую и тёмную стороны – это своего рода традиция. Но когда мы наводим мостки между спокойной повседневной жизнью и существованием, полным ненависти и злобы – вот тогда-то и появляются тени и оттенки. С развитием сюжета я надеялась подвести читателя к тому, чтобы выходки семейства Дурслей воспринималась в комическом свете. По мере того как Гарри взрослеет и набирается сил, по мере того как растёт его уверенность в себе, его отношения с Дурслями начинают улучшаться, до тех пор, пока зло и тьма не начинают ассоциироваться скорее с миром магии и волшебства. В итоге семейка Дурслей из жестоких и чёрствых людей превращается в нелепых и оттого смешных обывателей, а к седьмой книге к этим чувствам добавляется жалость, когда мы узнаём о том, что Петуния всю жизнь завидовала сестре, так что с точки зрения Гарри её действительно остаётся лишь пожалеть.

- Ваш испанский издатель поручил мне разузнать у вас о дальнейшей судьбе семейки Дурслей.
- Что ж, видно всё же придётся написать восьмую книгу (смеётся). Правда, я не думала, что стоит писать о Дурслях дальше. Думала, читателю будет достаточно знать, что они в безопасности и что волшебники защищают их от опасности. Когда фанаты спрашивают меня об этом, я отвечаю, что благодаря последнему разговору между Гарри и Дадли они сохранили достаточно хорошие отношения для того чтобы обмениваться поздравительными открытками по праздникам или приезжать друг к другу в гости время от времени. Общаться им будет непросто, но они не оставят попыток наладить отношения – в конце концов, они родственники. Впрочем, друзьями им не стать никогда, даже если бы у них возникло такое желание... Дадли знает, что обязан Гарри жизнью. Ну, он думает, что Гарри спас ему жизнь, хотя мы-то знаем, что Гарри спасал его душу.

- Остались ли в вашей жизни – и в жизни Гарри – ещё шрамы?
- Если вы спрашиваете, собираюсь ли я продолжать писать книги, то ответ – да, собираюсь. А что касается Гарри, я отправила его работать в Министерство, в надежде избавиться с его помощью от коррупции. Но в конце концов он становится обычным отцом семейства средних лет, которого больше всего волнует вопрос, хорошо ли будет учиться в школе его ребёнок.

- Как в жизни. И что, палочки убраны на полку до лучших времён?
- Нет, всегда с палочкой в руках.

- А у вас есть волшебная палочка?
- Разве это не то же самое, что Муза?

- Вы по-прежнему пишете по старинке, ручкой?
- Так и только так.

- Может, это и есть ваша волшебная палочка?
- Может быть, может быть... смотрите-ка: у меня от этой волшебной палочки уже мозоли на пальцах.

- Вы сказали как-то, что как и Гарри, тоже выбрали бы Воскрешающий камень.
- И была бы неправа... Думаю, когда кто-то умирает, он уже не принадлежит этому миру. К тому же мы отвечаем за других людей, наших близких. Я в ответе за своих детей, и если бы я очертя голову бросилась воскрешать мёртвых, вряд ли это хорошо сказалось бы на моих детях. Мой долг позаботиться о них и об их будущем. Так что способность воскрешать – это большой соблазн, но это опасный соблазн.

- Возможно, процесс литературного творчества – это свого рода заменитель Воскрешающего камня.
- Да, конечно, но думаю вы и сами понимаете, что если писатель в первую очередь стремится воплотить собственные мечты, то тем самым он убивает процесс творчества, обесценивает его. Просто описывать свои мечты – не то же самое, что создать целый новый мир.

ПилЮлька
спасибки...
круто...

Есть ли жизнь после ГП для Эммы Уотсон, нашей юной Гермионы Грейнджер? Семнадцатилетняя актриса рассказывает Люси Кавендиш о своём первом не-волшебном фильме, и о том, что чувствует себя, словно выиграла в лотерею.
Кажется, Эмма Уотсон всегда была в центре внимания прессы и публики. Мы узнали о её существовании восемь лет назад, когда её утвердили на роль Гермионы в первом эпизоде поттерианы, - и с тех пор не теряли из виду. Стоит ли удивляться, что её пресс-секретарь несколько перегибает палку? «Это первое интервью, не связанное с поттерианой, - негромко сообщает мне PR-менеджер по дороге к месту встречи с актрисой. - Возможно, она будет немного не в своей тарелке». Мы поворачиваем за угол и наконец встречаем Уотсон, бродящую по кухне и нервно потягивающую сок. Надо сказать, она юна, свежа и просто очаровательна: на ней модные нынче леггинсы до середины икр, туфельки под леопарда и коричневая куртка из мягкой кожи. У неё длинные светлые волосы, нежная кожа и красивого рисунка брови, а ещё она выглядит совсем ребёнком, несмотря на то, что за свою пока не слишком длинную жизнь успела многое увидеть и узнать.

Поверьте на слово, не так-то просто отделаться от впечатления, что разговариваешь с Гермионой Грейнджер. «Да, это точно, - подхватывает она. – Иной раз сама не могу понять, кто же я на самом деле, потому что Гермиона стала частью меня самой. Мой маленький братишка Тоби (ему сейчас три годика), очень сердится на меня, когда смотрит ‘Гарри Поттера’, потому что никак не может взять в толк – как это я могу быть сразу и Эммой и Гермионой?», - смеётся актриса.

Впрочем, в этом году Рождество она встретила не Гермионой Грейнджер, а Паулиной Фоссил из «Балетных туфелек» - киноадаптации известного романа писательницы Ноэль Стритфилд, снятого компанией ВВС 1. Актёрский состав картины впечатляет: на экране вы увидили Викторию Вуд, Ричарда Гриффитса (дядю Вернона из поттерианы), Эйлин Аткинс, Гарриет Уолтер и Эмилию Фокс. Эта история о трёх бедных сиротах, Паулине, Петрове и Пози, которые благодаря своим талантам смогли преодолеть все жизненные невзгоды, вдохновляла не одно поколение юных дев. Здесь повсюду наряды из прозрачной органзы, бархатные платья и горькие девичьи слёзы. Паулина на поверку оказывается превосходной актрисой, Пози – вдохновенной танцовщицей, а Петрова – несравненным автомехаником и пилотом.

Для Уотсон чрезвычайно важно, как примет её новую работу публика. «Первый раз я появляюсь на экране не в образе Гермионы, - говорит она, теребя подлокотники. - Паулина очень целеустремлённый человек, так что, в каком-то смысле, она похожа на Гермиону, но вот зубрилой её не назовёшь. На самом деле, я была точно такой же в детстве, во мне было куда больше от Паулины, чем от Гермионы. Паулина страстно мечтает стать актрисой – совсем как я несколько лет назад. Я бредила кино. Репетировала монологи перед зеркалом. Если в школе ставили какие-нибудь сценки или спектакли, я непременно участвовала. Пожалуй, меня тогдашнюю можно назвать задавакой и воображалой, потому что я не упускала ни одной возможности сыграть на публику», - а дальше начинается самый настоящий кошмар. «При этом страшно переигрывала, - краснеет она. – Я всхлипывала, заламывала руки и рыдала - любой пустяк превращался во вселенскую катастрофу. Честное слово, ума не приложу, как мои родители всё это выносили». Впрочем, она утверждает, что давно избавилась от своих детских замашек. «С тех пор я повзрослела, - говорит Эмма. – Пришлось, знаете ли».

Можно сказать, что с ролью Паулины Фоссил она действует наверняка – в отличие от Дэниэла Рэдклиффа, который попал в скандальную хронику благодаря тому, что обнажился на сцене в пьесе «Экуус». Неужели ей не хотелось попробовать что-то более радикальное, резко сменить образ? «Ой, нет, что вы! - ужасается Уотсон. - И без того страшно до дрожи в коленках. Я так волновалась, что хотела даже отказаться от роли. Мы только что закончили съёмки последнего ГП, как раз начались летние каникулы, а я так и не отдохнула толком, но потом подумала, что если уж я действительно хочу стать актрисой и посвятить этой профессии всю жизнь, то стоит задуматься о карьере уже сейчас. Мне всё время кажется, что я бездарь, ну вот и решила, что если это действительно так, то лучше выяснить это сейчас».

Хорошо ли она сыграла по собственному мнению? Она утверждает, что в первый съёмочный день от волнения не могла выдавить из себя ни слова, но сумела взять себя в руки, и более того, обнаружила, что роль будто бы специально писалась для неё. «Звучит глупо, правда?» - спрашивает Уотсон. Потом она работала так напряжённо, что времени задуматься уже не оставалось. «Весь фильм сняли за четыре недели. Для сравнения: каждый эпизод поттерианы мы снимаем по полгода и больше. К тому же меня больше не считают за ребёнка, поэтому никто не следит за тем, чтобы я не работала сверх положенных по закону часов. Оказалось, что это жутко тяжело. Но всё равно, мне понравилось».

Если задуматься, всё, что Эмма Уотсон делала в кино до сих пор, так или иначе относится к жанру фэнтези: волшебная вселенная Гарри Поттера, необыкновенный мир детей Фоссил... Да и собственная жизнь актрисы кажется не менее фантастичной, чем жизнь её персонажей. Ей было всего-навсего девять лет, когда в школе Dragon в Оксфорде, где училась девочка, появились продюсеры поттерианы, которые искали свою единственную и неповторимую Гермиону. «По-моему, нас было человек восемнадцать, - вспоминает Эмма, - и мы даже не были уверены, на какую роль пробуемся, но я-то точно знала, что хочу быть Гермионой. Другие роли меня просто не интересовали. Я чувствовала, что Гермиона – это моё». Она прошла множество прослушиваний и проб и довольно быстро поняла, что бороться ей предстоит именно за любимую героиню.

«Это была настоящая одержимость, - говорит она. - Мама ужасно за меня беспокоилась. Она пыталась объяснить мне, что будут другие роли и другие возможности, но я и слушать не хотела. Слишком много сил и нервов вложила в Гермиону». Сейчас ей самой с трудом верится, что роль и в самом деле досталась ей. «Я говорю себе, что вытянула счастливый лотерейный билетик».

В итоге же почти всё её детство оказалось заснятым на плёнку, да и детством-то это назвать трудно. Не кажется ли ей, что это не нормально? Уотсон ненадолго задумывается. «Да, пожалуй что, - говорит она. - Я вообще очень целеустремлённый человек, поэтому всегда старалась совместить карьеру актрисы с учёбой, и до сих пор у меня это получалось». Я уточняю, что на само-то деле имела в виду вовсе не образование. То, что она умна, не подлежит сомнению. Не каждая девочка способна по девять месяцев в году сниматься в кино и при этом получить высший балл на выпускных экзаменах – а вот Уотсон это удалось. Ей ещё предстоит сняться в двух заключительных эпизодах поттерианы – к моменту выхода последней части ей исполнится двадцать – но она уже решила поступать в Кэмбридж, чтобы изучать английский и философию. «Мне кажется, что самое главное для меня сейчас – это закончить образование, на тот случай, если вдруг выяснится, что актёрская профессия не для меня».

Меня же тем временем куда больше интересуют её отношения с одноклассниками. Как она с ними ладит? Дело в том, что в этом возрасте в девчачьем коллективе выжить не так-то просто: подруги ссорятся и мирятся, вместе смеются и плачут, а ещё между ними идёт жесточайшая закулисная борьба за популярность. Как же она справляется со всем этим, если её так часто попросту нет в школе? «Ой, это тяжело, - вздыхает она. - Когда мы узнали, что меня утвердили на роль Гермионы, мама сказала, что я обязательно должна сохранить отношения со своими друзьями. И объяснила, что в будущем мне будет очень важно знать, что есть люди, которые любят меня такой, какая я есть, а не какой-то из сыгранных мной образов. Тогда я ей не поверила. Я вообще была в таком восторге, что мне ни до чего не было дела, но сейчас я точно знаю, что она имела в виду».

Уотсон считает, что дело тут даже не в деньгах, а в неспособности приспособиться к обстоятельствам. «Людям требуется какое-то время, чтобы привыкнуть, - говорит она. - Я не из тех, с кем можно поехать на автобусе в город или посидеть в кафе. Более того, когда я пыталась пожить такой жизнью, всё заканчивалось печально, потому что меня тут же окружала толпа. А в итоге приходилось спасаться бегством и прятаться в самых необычных местах, вроде компьютерного отдела супермаркета Dixons. Это неприятно, в том числе и моим друзьям. Иногда я жалею о том, что никогда толком не была подростком, из-за того, что всё это время была Гермионой».

Зато эта роль сделал её богатой – по некоторым оценкам она «стоит» около десяти миллионов фунтов стерлингов – сама же она признаёт, что это обстоятельство тоже не слишком помогает в общении со сверстниками. «Трачу я очень немного, - говорит она. - Стараюсь сдерживать свои порывы». По её словам, самой дорогой покупкой в её жизни стал ноутбук.

Должна признаться, что начинаю сочувствовать этой девочке, когда задумываюсь о том, что она пропустила в жизни. В детстве ей пришлось привыкать к жизни на съёмочной площадке вдали от семьи. Её родители юристы и оба трудятся как пчёлки, иными словами это означает, что времени навещать дочь у них не было. Они развелись, когда Эмме было пять, но она явно сильно привязана к обоим. Росла девочка с матерью Жаклин в Оксфордшире, но каждые выходные ездила к отцу Крису в Лондон. «У меня шесть братьев и сестёр, - рассказывает Эмма. - У отца с его женой родился сын Тоби и девочки-близняшки, Люси и Нина, а у маминого мужа двое мальчиков». (Кстати, близняшки снимались в «Туфельках» в роли маленькой Паулины). Ещё у неё есть родной младший брат Александр, родившийся, когда её родители ещё жили вместе. «Кажется, он единственный парень, с которым я могу свободно появляться в общественных местах и не вызвать при этом волну сплетен», - невесело шутит она. Действительно, ей сложно завязать с кем-либо серьёзные отношения, потому что любой мужчина, с которым она появляется на публике, немедленно получает ярлык её «бойфренда» и становится объектом самого пристального внимания жёлтой прессы. А ещё ей нельзя употреблять спиртные напитки, устраивать скандалы, нарушать общепринятые правила поведения, плакать на улице, делать пирсинг и вообще каким-либо образом выбиваться из образа примерной девочки, потому что в противном случае вездесущие папарацци не дадут ей спокойно жить.

Уотсон постоянно задают вопросы о том, какие отношения связывают её с Рэдклиффом и Гринтом, который играет Рона. «Мы добрые друзья», - отвечает она. Летом в прессе активно обсуждалась новость, что актриса встречается с молодой звездой регби из команды Wasps Томом Дакером: однажды их заметили отдыхающими вместе на Ривьере – причём, если верить прессе, пара распалась всего месяц назад. Потом Эмма попала на первые страницы гламурных журналов, когда появилась на званом вечере с коллегой Генри Ллойдом-Хьюзом, у которого была эпизодическая роль в четвёртом Поттере.

«Такое пристальное внимание к моей персоне пугает до дрожи, - жалуется актриса. - Терпеть не могу видеть своё имя на обложках журналов. Скажем, если я прохожу мимо станции метро и вижу журналы со статьями обо мне, то стараюсь не читать и вообще не смотреть, хотя это бывает очень сложно. Кто смог бы удержаться и не взглянуть хоть краем глаза? И всякий раз журналисты пишут так, словно близко знакомы со мной. Но ведь это же неправда!» Так ведь в том вся соль – говорю я ей. Все мы думаем, будто хорошо знаем её, потому что можем чуть ли не по дням рассказать всю её биографию начиная с одиннадцатилетнего возраста, когда она ещё надевала премилые воздушные платья а-ля Паулина Фоссил на премьеры поттерианы. И вообще, чем больше я сравниваю, тем больше обнаруживаю в ней сходства с Паулиной. У обеих не было детства в привычном понимании этого слова, обе актрисы... Но ведь у каждой работы есть свои преимущества? «Да, это уж точно, - убеждено кивает Уотсон. - Скажем, я познакомилась с замечательными актёрами».

А ещё девушка обожает подбирать наряды для разных премьер и фестивалей. «Мне нравятся мода и гламур, - признаётся она. - Своего стилиста у меня нет, поскольку мне на них не везёт, зато у меня хорошие отношения с домом Chanel». Ей присылают образцы туалетов от Chanel, чтобы она могла выбрать те, которые ей больше по вкусу. «Это здорово облегчает жизнь, - улыбается Эмма, - потому что мне уже не нужно задумываться о таких вещах». Кстати, ей ужасно хочется поскорее попасть на показ мод в дом Chanel. «Раньше я ни разу не была на модном показе, - восторженно щебечет актриса. - Жду – не дождусь!»

В заключение она заверяет меня, что согласилась участвовать в «Балетных туфельках» не только из желания попробовать сыграть кого-то помимо Гермионы, но и для того, чтобы показать людям мир, который будет интересен каждому. Хотя книга, по которой снят фильм, была написана ещё в 1936 году. Она повествует о последствиях одной войны и начале другой. Но думает ли Эмма, что эта история заинтересует девочек её поколения?

«Да, я думаю нам это тоже интересно, - воодушевлёно отвечает она. - Людям ведь нравится этот мир, ведь так? Это взгляд изнутри на то, что происходит за кулисами театра или на съёмочной площадке кино. Мне казалось, что это так очаровательно, так захватывающе». Что ж, разве она не права? Эмма Уотсон смотрит на меня с удивлением. «Да, - говорит она, широко распахнув глаза, - несомненно!».

- С одной стороны, вы все - звезды этого фильма. Но с другой - вы злодеи, подлые и вредные. Интересно, на улицах вас радостно окликают или ругают?
- Даже не знаю. внешность моего персонажа у всех ассоциируется ос мной. Даже когда я одет в совершенно обычную одежду.
- И как же себя ведут фанаты?
- Они сначала вылупятся на тебя, как будто ты с другой планеты. Они ведь думают "Моя мечта - увидеть Малфоя! Моя мечта - увидеть Малфоя". И вот когда они его видят, они себя ведут так, что "пшел вон отсюда, не хотим тебя видеть! уходи, уходи!"(качает головой).

- Я хотел бы узнать у тебя кое-что очень важное. Как ты думаешь, популярность помогает в привлечении девушек?
- Фильм мне ничем таким не помог.

- Но должен же был!
- Я бы тоже так думал на вашем месте.

- Я вот тоже так думаю на своем месте. Я просто уверен, что ты должен пользоваться безумным успехом.
- Те, которые тебя не знают, хотят быть с тобой. А вот те, с которым хочешь быть ты - не хотят. Странно.

- Ага.
- Хотя я считаю себя нормальным пацаном.

- Так что тем людям, которые рядом с тобой и которые нравятся тебе, не считают тебя таким уж классным.
- Не считают.

- И тебя считают классным те, кто с тобой не знаком, и ты их тоже не знаешь.
- Ага. насколько я знаю, в меня особенно никто не влюблен - из тех, кого я знаю (по крайней мере, они в этом не признавались), а вот те, которым я нравлюсь, просто впечатлены моей славой.

- Так что ты никогда.. тебе еще никто не...
- Нет. Не нашлось в Гарри Поттере такой милой девушки.

Отредактировано ПилЮлька (2008-04-30 20:18:20)